Сайт Расказов

- Однажды, когда люди перестанут на нее оглядываться кроме как для того, чтобы сравнить ее с какой-нибудь кудрявой девочкой из далекого будущего, - или когда изменятся стандарты красоты, - тогда она пересядет с экспресса на местный поезд и позволит остальному миру ее обогнать.

- И на какой бы станции она ни вышла, она всегда будет одна в чужом городе, - закончил Мур. - Кажется, что мир перестраивают ежедневно. Я встретил однокурсника на вчерашнем приеме - то есть прошлогоднем, - и он обращался со мной так, словно годится мне в отцы. Через каждое слово повторял «сынок» да «малыш» - и он вовсе не пытался шутить. Это соответствовало тому, что он видел перед собой. Он испортил мне аппетит.

- Ты понимаешь, куда мы движемся? - сказал он в спину Леоте, обернувшейся к спящему саду. - Прочь! Вот куда. Мы никогда не сможем вернуться! Мир уходит от нас, пока мы спим.

- Это придает чувствам свежесть, не правда ли? - не сразу ответила она.

- И возбуждает, и внушает благоговение. Я имею в виду отсутствие привязанностей. Все вокруг сгорает. Мы остаемся. Ни время, ни пространство не имеют над нами власти, пока мы сами того не пожелаем.

- А я не желаю быть привязанной, - объявила она.

- Ни к чему?

- Ни к чему.

- Представь, что это все одна большая шутка.

- Что именно?

- Мир. Представь, что все мужчины, женщины и дети погибли в прошлом году при нашествии существ с Альфа Центавра, все, кроме замороженных в Круге. Представь какую-нибудь суперэффективную вирусную атаку…

- В системе Центавра нет жизни. Я вчера об этом читала.

- Хорошо, откуда-нибудь еще. Представь, что все останки и все следы хаоса вымели, и тут один пришелец указывает плавником на это здание. - Мур дотронулся до стены. - И этот пришелец говорит: «Эй! Да тут мороженые аборигены! Спросите у социологов - подержать их на льду или можно выбрасывать, пусть гниют?» Подзывают социолога, чтобы осмотреть нас и наши ледяные гробы, и он решает: «А что, из этого может выйти неплохая шутка и статья на дюжину страниц для журнала.